Мы выросли в атмосфере любви, добра, заботы и удивительного отношения к детям. Сейчас, когда с той поры прекрасного детства прошло много лет, не устаешь удивляться: откуда было столько тепла в родителях, прошедших суровые годы испытания, выпавшие на их молодость. Моя мама, Мария Васильевна, и папа, Владимир Михайлович, прожили долгую совместную жизнь, в которой приоритетом всегда оставалась семья, дети, внуки, поэтому, несмотря на тяжелые послевоенные годы, когда страна приходила в себя после военной разрухи, наши родители сумели дать своим трем дочерям высшее образование. Мысль отдать детей учиться музыке принадлежала маме, и, конечно, папа был согласен приобрести рояль, что в то время было почти невозможно (инструменты в магазинах не продавались, да и стоили они по тем временам очень дорого). Память о моих чудесных родителях живет во мне до сих пор, а слова мама и папа являются не просто дорогими сердцу, но и стали для меня священны.

         В канун 70-летия Великой Победы хочу отдать память моему папе, Анастасову Владимиру Михайловичу, участнику Великой Отечественной войны. Он родился в Астрахани в 1909 году. Его отец, мой дедушка, умер в 1913 году (папе исполнилось всего 4 года), оставив 7 человек детей от трех до пятнадцати лет, которых воспитывала мама (моя бабушка), простая рабочая, изо всех сил пытавшаяся справиться с несчастьем, обрушившимся на большую семью. Когда папе было 13 лет, в 1922 году умерла и его мама. Поскольку несовершеннолетние дети остались сиротами, то с 1922 по 1926 годы они воспитывались в детском доме. Выйдя из детского дома в 17 лет, папа поступает в ФЗУ, которое оканчивает в 1928 году и идет работать слесарем на завод. В 1929 году становится комсомольцем, а уже в 1933 году поступает в Горьковский институт инженеров водного транспорта и оканчивает его в 1937 году, получив специальность инженера (я всегда гордилась тем, что мой папа был инженером). После окончания института работал в управлении Волготанкер начальником технического отдела, а в 1939 году его назначают начальником механических цехов завода им. Урицкого.

         Когда в 1941 году началась война, папа добровольно пошел на фронт и в июле этого же года прибыл в Новороссийск для прохождения военной подготовки, а уже в августе из Новороссийска его направляют в Севастополь в качестве командира запаса.

Вместе со своими товарищами они переправляли вооружение на судах «Днепр» и «Чехов» в сопровождении эсминца. Однажды после двух часового морского пути их обнаружили немецкие самолеты. В это время мой папа был на судне «Днепр», который находился от «Чехова», шедшего в сопровождении эсминца, в семи километрах. Завязался бой: немцы начали обстреливать «Днепр», а моряки стреляли в немецких летчиков из винтовок. Один из самолетов, сделав три круга над судном, выпустил ракету и взорвал кормовую часть. Судно пошло ко дну, а моряки, надев спасательные круги, остались в открытом море. Два немецких самолета продолжали обстреливать моряков, многие из которых погибли. Когда кончился обстрел, к морякам подошел наш эсминец, подобрал оставшийся экипаж и погрузил на корабль «Чехов». На нем папа и его члены экипажа были доставлены в Севастополь, где были направлены на курсы командного состава «КУКС».

После трехмесячной подготовки папа получил звание командира первого ранга и ожидал отправки на фронт. В течение 10 дней после окончания курсов был дозорным, в обязанности которого входило отслеживание ночного немецкого десанта. Ежедневно с 18 до 24 ночи вместе с другими моряками они охраняли подступы к Севастополю. Однажды октябрьской холодной ночью, когда придя с ночного дежурства, папа прилег на кровать, чтобы немного отдохнуть, немецкий самолет стал бомбить город. Раздалась тревога «воздух»: успев только добежать до парадной части казармы, он услышал взрыв бомбы. Воздушной волной его выбросило из казармы на землю и засыпало замлей. Конечно, в это время он потерял сознание, и возможно, так бы и остался вместе с мертвыми лежать в одной глубокой яме, образовавшейся от разрыва бомбы, но, к счастью, на помощь пришла спасательная команда красноармейцев, которая и обнаружила моего папу среди погибших товарищей. Они и отправили его в госпиталь Севастополя. Там ровно сутки он не мог придти в сознание, кроме того, была нарушена речь и парализована вся правая сторона. В таком состоянии через три дня папу в сопровождении хирурга, земляка-астраханца Смирнова, доставили в госпиталь Батуми на крейсере «Крым». А через шесть дней его перевели в госпиталь Кутаиси, где, пролежав три с половиной месяца, он был уволен из флота по состоянию здоровья.

После Кутаиси папа был направлен в город Поти, где служил на военной базе и ремонтировал военные корабли. Через полтора месяца его отправили в Туапсинский военно-морской штаб. А вскоре после Туапсе пришел приказ о возвращении в Астрахань: в больнице ему установили инвалидность второй группы, от которой папа, конечно же, отказался. Через месяц после возвращения домой, он пошел работать на свой завод им. Урицкого. Лечение после контузии онемевших ног и рук продолжалось до конца 1945 год. После завершения лечения, встав окончательно на ноги, папа был назначен директором этого же завода, где в 1946 году он познакомился с моей мамой и сделал ей предложение.

Завершая воспоминания о моем папе, человеке духовно богатом, умном, проницательном, весьма скромном и принципиальном, отдавшем долг Родине, не могу не написать о том, что на фронте служили еще два моих родственника, которые дошли до Берлина и встретились там в 1945 году, когда родители еще не были знакомы друг с другом. Это были мои будущие дяди: мамин брат Алексей и папин брат тоже Алексей. Такая удивительная встреча в Берлине, объединившая незнакомых людей в единую дружную семью.

Вечная им память и слава! Низкий поклон и большая благодарность за Великую Победу, доставшуюся дорогой ценой.

Л.В. Саввина,

проректор по научной работе,

доктор искусствоведения, профессор

Астраханской государственной консерватории