Хочу рассказать историю моего отца – Анатолия Васильевича Воробьева, раннее детство которого пришлось на суровое военное время.

Родился он 22 февраля 1941 года в деревне Казинкины подворки, Петровского района, Тамбовской области. А ровно через четыре месяца началась война, и его отец, двадцатилетний Василий Семенович Воробьев, добровольцем ушел на фронт. Семья осталась без кормильца. Мать, Мария Ивановна Воробьева, как и другие женщины, мужья которых воевали в рядах Рабоче-Крестьянской Красной армии, несла бремя семейных забот на своих плечах. Разруха и голод сломили ее и вынудили пойти на преступление. Украв мешок зерна с колхозного поля, она была приговорена к семи годам тюремного заключения. Отбывала наказание где-то в Сибири, там и сгинула, поскольку никогда о ней не было «ни слуху, ни духу». А маленького Толика определили в детский дом, находившийся неподалеку от станции Избердей, Тамбовской же области.

После войны Василий Семенович, вся грудь которого была увешена орденами и медалями за боевые подвиги, вернулся в родную деревню. Потеряв надежду на восстановление прежнего домашнего очага, он стал для сельчанок завидным женихом и вскоре создал новую семью. А его первенец Толя, не подозревая, что отец жив и здоров, воспитывался вместе с детдомовскими пацанами, осиротевшими в войну. Слава Богу, что воспитатели в детском доме и учителя в школе, где учились детдомовские ребята, были заботливыми и добросердечными. Это не раз, с теплотой в голосе и искренней благодарностью, вспоминал мой папа, когда рассказывал о своем детстве.

А о том, что у него есть отец, он узнал, когда ему исполнилось 16 лет. Дело было так. В 1957 году Анатолия Воробьева направили в Казахстан – осваивать целинные земли. Прощаясь с ним, директор детского дома решил открыть повзрослевшему парню, кто его отец и где он проживает: «Если захочешь, то найдешь Василия Семеновича. Глядишь, он в тебе признает родного сына». Всякий раз, когда мой папа вспоминает об этом разговоре, его глаза увлажняются слезами. Конечно, поначалу его захлестнула обида: почему отец не забрал его из детского дома, почему вычеркнул из своей жизни? Но постепенно горечь обиды за свое вынужденное сиротство у него прошла. Поселившись в Актюбинске, мой папа трудился каменщиком на стройке. Там же познакомился с Ниной Кирилловной Кириенко, будущей супругой. Её семья приехала на целину из Брянской области, да так и осталась в Казахстане. Мой папа рассказывал, что влюбился в маму, как только услышал её красивое задушевное пение на концерте художественной самодеятельности. К сожалению, дальше клубной сцены мама не пробилась. В семье, где она росла, было семеро детей, и ей после семилетки пришлось работать маляром на стройке, чтобы материально помогать родителям. А когда она вышла замуж, то у нее родились двойняшки – мы с Жанной. Какая уж тут учеба – только успевай присматривать за непоседами и вести домашнее хозяйство. И всё же мечты мамы о музыкальном образовании воплотили мы, ее дочери. В 1976 году, на наше десятилетие, папа купил пианино, и это было событием, определившим серьезный интерес к занятиям музыкой. Сначала мы учились по классу фортепиано в детской музыкальной школе, затем – по хоровому дирижированию в Актюбинском музыкальном училище. А в 1991 году окончили, также по дирижированию хором, Астраханскую государственную консерваторию. С сестрой мы не расставались и после учебы, работая в Ельце, затем в Липецке. Одновременно трудились над кандидатскими диссертациями. Но в 2002 году, за месяц до защиты, Жанна погибла под колесами многотонного грузовика. Тяжело переживая трагическую смерть сестры, с которой мы были похожими, как две капли воды (нас часто путали, особенно в годы учебы), я нашла в себе силы и вышла на защиту своей диссертации. Стала кандидатом педагогических наук, доцентом кафедры вокального искусства и хорового дирижирования, зам.директора по учебной работе Института культуры и искусств Липецкого государственного педагогического университета. А по материалам диссертации Жанны Воробьевой в Липецке была издана монография «Формирование эстетической оценки музыки у младших школьников».

Кто-то подумает, зачем так подробно рассказывать о нас с сестрой в этом очерке. А для меня это возможность выразить свою благодарность родителям – за то, что мы с сестрой получили в домашней атмосфере взаимопонимания и любви. Удивительно, как моему отцу, выросшему в детском доме в военные и послевоенные годы, удалось создать благополучную семью, дать своим детям высшее образование и нацелить на самостоятельную жизнь, главными ценностями которой являются порядочность, ответственность, трудолюбие и уважение к окружающим. И еще – способность прощать, как это показал на собственном примере наш папа. Это случилось, когда ему исполнилось 35 лет. До этого он никогда не видел своего отца, а тут вдруг сказал, что хотел бы с ним встретиться, «и будь – что будет». Адрес, который ему много лет назад дал директор детдома, папа помнил наизусть и отправил отцу письмо. Вскоре пришел ответ. Василий Семенович сообщил, что и ему хотелось бы увидеть и обнять сына, и пригласил всех нас в гости. Никогда не забыть мне той встречи. Отец и сын не могли оторваться друг от друга: говорили и не могли наговориться, смотрели и не могли наглядеться друг на друга. Они рассказывали о своей жизни и не стеснялись ронять слез. Вспомнили и несчастную Марию Ивановну, мою бабушку… А когда вечером за большущим столом собралась многочисленная дедушкина родня, все от души радовались счастливому воссоединению отца и сына. К тому же мой папа тогда обрёл сводных двух братьев и сестру. И с тех пор мы с удовольствием общаемся друг с другом.

В 1994 году Василия Семеновича не стало. Никакой обиды на него мой папа, Анатолий Васильевич Воробьев, не держит. Он гордится тем, что его отец – фронтовик, ветеран Великой Отечественной войны.

Светлана Воробьева,

выпускница Астраханской консерватории 1991 г.